Тайна «Прекрасной Марии» - Страница 1

К оглавлению

1

I. ДЕ МОНТЕНЬ

Париж, 1840 г.

Столовая парижского дома маркиза Д’Авенала была залита ярким светом газовых ламп. Большие серебряные канделябры освещали стол, на котором еще оставался десерт, и оттеняли силуэты восьмерых молодых мужчин, собравшихся вокруг стола. Все они были холосты, как и сам маркиз, и пьяны, в стиле тех состоятельных молодых людей, которым, кроме пьянства, нечем было заняться. Сейчас они пристально наблюдали за движением двух жуков, бронзового и черно-золотистого, которые беспорядочно бегали по камчатной скатерти.

— Дьявол! Быстрее, тупое насекомое! — воскликнул молодой граф де Сент Джон, подталкивая серебряным десертным ножом бронзового жука.

— Подгонять не разрешается! — запротестовал его противник, свирепо глядя на остальных. Он ставил на другого жука.

Сент Джон подозрительно уставился на бронзового жука, который застрял, пропустив далеко вперед своего золотистого соперника.

— Тебе нужно было просить другого жука, Люсьен! — негодующе обратился он к своему приятелю, владельцу бронзового насекомого. — У этого нет одной лапки!

Люсьен де Монтень откинулся на спинку стула. Его блестящие черные глаза сузились, он сконцентрировал взгляд на двух зудящих жуках. Люсьен был абсолютно пьян, на бледном изящном лице двумя яркими красными пятнами горели скулы, пряди черных влажных волос падали ему на глаза. Его жабо и белый жилет были залиты вином. Люсьен равнодушно посмотрел на испорченный костюм и поднес к губам бокал. Он не отвечал на реплики спорящих, тогда как маркиз Д’Авенал и другие, поставившие на черно-золотистого жука, громко протестовали против предложения графа. Жаловаться после того, как пари уже заключено, некрасиво. Настоящий джентльмен проигрывает с достоинством.

Маркизу Д’Авеналу и его гостям уже не на что было заключать пари, когда они обнаружили с полдюжины жуков, разбуженных от зимней спячки необычным для этого времени года теплым вечером. Жуки выползли из щелей в ставнях окон на яркий свет в столовой и были с энтузиазмом встречены маркизом и его компанией. Люсьен де Монтень заключил пари на сумму чуть большую, чем оставалась у него от той, что присылал отец из Америки в качестве его содержания, но симпатичное, немного мрачноватое выражение лица Люсьена осталось неизменным даже тогда, когда бронзовый жук свалился в серебряный поднос для фруктов, попытался вылезти оттуда и перевернулся на спину.

— Успокойся, Сент Джон, — лениво произнес Люсьен, в то время как его приятель шипел сквозь зубы, проклиная предательское поведение своего жука. — Ты что-нибудь разобьешь или взорвешь.

— Это дело принципа, — упрямо сказал Сент Джон. — Ты же не будешь ставить на лошадь, у которой нет ноги.

Люсьен усмехнулся.

— В следующий раз мы учиним ветеринарный осмотр всех участников гонки.

— Интересно, не правда ли, как американцы всегда дают нам понять, что у них денег больше чем нужно, — заявил Рив, молодой англичанин с очень бледным лицом, скандальный пьяница. Он с ненавистью смотрел прямо на Люсьена. Рив проиграл, поставив на бронзового жука, и тот факт, что Люсьен игнорировал физический недостаток насекомого, выставлял Рива с его жалобами в дурном свете. Люсьен поднял бровь, как бы сожалея о человеке неполноценном в том или ином отношении.

— Я не американец, — вежливо объяснил он, — я креол. Из Нового Орлеана.

— Ты ведешь себя неприлично, Рив, — сказал граф де Сент Джон. — Думай, прежде чем говорить что-нибудь.

Он прекрасно знал, что, когда Люсьен де Монтень становился обманчиво и преувеличенно вежливым, это не предвещало ничего хорошего.

Рив терпеть не мог проигрывать деньги и терпеть не мог американцев.

— Из Нового Орлеана? — спросил Рив, намеренно коверкая слова. — На прошлой неделе я встретил одного парня из Нового Орлеана. Художника. И выглядел он, ну… словно гуталин.

— Вежливые люди говорят «цветной», — с готовностью откликнулся Люсьен. — Вежливым следует быть всегда, даже с людьми из «полусвета». Они ведь тоже частенько путешествуют и приезжают на Континент. И многие из них, видишь ли, джентльмены и дети джентльменов, в отличие от англичан.

— Де Монтень, вы ответите мне за эту клевету!

Рив оттолкнул Сент Джона и попытался схватить Люсьена за ухо. Люсьен вскочил и отшвырнул стул, глаза его грозно сверкнули. Граф успел схватить Рива за воротник.

— Не здесь и не сейчас, — запротестовал Сент Джон. — Ты же не собираешься вызывать де Монтеня на дуэль!

— Разумеется, собирается, — сказал Люсьен. — Англичане слишком тупы и упрямы чтобы отступаться. Сент Джон, вы будете моим секундантом. Рив, если у вас есть друзья, пришлите одного из них ко мне сегодня вечером, чуть позже. И так как выбор времени за мной, я полагаю, что мы встретимся… — он посмотрел на часы, — через шесть часов. Тогда уже будет светло.

— Как вам угодно, — фыркнул Рив и резко, на каблуках, повернулся к Люсьену спиной.

— Отвратительное поведение, — громко сказал Сент Джон в спину англичанину. Было видно, как тот напрягся. — Никак не могу понять, зачем ты вообще пригласил его на обед, Д’Авенал. Теперь Люсьен изрешетит его, а нам придется писать письма с объяснениями его родне.

Рив выхватил свой плащ и шляпу у лакея. Когда дверь за ним закрылась, Люсьен опорожнил бокал, отметил, что черно-золотистый жук пересек линию финиша, и поклонился маркизу Д’Авеналу.

— А почему, собственно, ты так спешишь пристрелить Рива, де Монтень? — спросил Д’Авенал, прикасаясь к вышитому шнуру звонка. В столовой вновь появился лакей в ливрее.

1