Тайна «Прекрасной Марии» - Страница 27

Салли, наблюдая за старшим сыном, никак не могла понять, то ли наконец-то семья стала объединяться, то ли назревает очень крупный конфликт. Салли одинаково любила всех своих детей и могла не думать о том, что «Прекрасная Мария» когда-нибудь достанется одному из них. К сожалению, не тому, который больше любит ее. Но как она могла сказать об этом Полю, когда знала, что Дэнис не его сын?

Когда Роман Превест принес приглашения на пикник в поместье «Алуетт», устраиваемый в честь приезда Адели, Люсьена и Баррета одновременно, Салли с благодарностью приняла его. День отдыха в хорошей компании должен был как-то разрядить обстановку.

Единственный неприятный момент, который омрачил этот день — это болезнь Мио, о которой сообщила взволнованная Мама Рэйчел.

— Нужно срочно послать за доктором, — сказала она и была права, потому что лихорадка в жару — дело нешуточное и опасное.

— Фелисия, принеси мою сумку, — попросила Салли. Как многие хозяйки плантаций, она присматривала за заболевшими сама с помощью Мамы Рэйчел, а теперь и Фелисии.

— Я уже собрала ее, — ответила дочь. — Мио поправится, как ты думаешь?

Из многочисленных слуг в поместье Мио была, пожалуй, самой обожаемой всеми без исключения детьми де Монтеней. Она рассказывала им сказки, когда они были маленькими, и самыми приятными воспоминаниями детства у них были большие добрые руки Мио, пахнущие мукой или тестом.

— Не могу ничего сказать, пока не увижу ее, — ответила Салли обеспокоенно.

Если не будет Мио, кто присмотрит за Аделью на пикнике? Холлис? Нет, ей нельзя доверять этого. «Господи, почему же все проблемы навалились сразу?» — расстроенно думала Салли.

У Мио был сильнейший жар. Она лежала на топчане у себя в хижине, как всегда в окружении разноцветных кошек, котов и котят.

— Мои приступы лихорадки доконают меня, миссис Салли, — сказала Мио.

— Посмотрим, что скажет доктор. Еще не все потеряно, — отвечала та.

— Нет, миссис Салли. Теперь уже все, я знаю это.

— Ничего ты не можешь знать, пока жива, — строго сказала Салли, немного успокоившись. Она думала, что у Мио желтая лихорадка или малярия, но вроде бы ее болезнь была не похожа на эти.

— Кто-нибудь еще болен?

— Один ребенок, — ответила Мама Рэйчел.

Салли осмотрела Мио. Найдя мертвую лягушку, привязанную к ее груди, она двумя пальцами вытащила лягушку и выбросила.

— Не думаю, что это поможет. Да и доктору Лебо вряд ли понравилась бы такая «народная медицина»!

Мио виновато вздохнула.

— Боюсь, что на старости лет ты подхватила бытовой сифилис, Мио, — серьезно сказала Салли.

— Я уже не могу болеть детскими болезнями, миссис Салли, — ответила Мио, которой было невдомек, что это за болезнь такая — сифилис.

— Господь призовет меня к себе очень скоро, — покорно продолжила она.

— Нет, не думаю.

Салли вопросительно посмотрела на Маму Рэйчел, ожидая ее решения.

— Я не могу оставить ее в таком состояний, пока доктор Лебо не осмотрит ее. На всякий случай… Мио расстроится, если ее хозяева и друзья уедут на пикник и бросят ее одну, заболевшую. И, к тому же, одному Богу известно, что она может над собой сделать в отсутствие вас, — вынесла свой вердикт старая няня.

— Давай останемся, мама, — предложила Фелисия.

— Ну…

— И будет лучше, если доктор Лебо заодно осмотрит всех детей и, если нужно, установит карантин. Это ведь очень заразная болезнь. Бедняжка Мио. Я представляю, как ты мучаешься. Я пришлю тебе свою подушку. Мама, Мио надо дать немного лимонада.

Салли с удивлением посмотрела на дочь.

— Девочка моя, молодец, умница. Ты ведь взрослеешь. Ну, хорошо, можешь остаться. Догонишь нас, когда уйдет доктор.

Удаляясь, она слышала бодрый и уверенный голос своей средней дочери:

— Будешь выполнять все, что велит доктор Лебо. А то что же мы будем без тебя делать?

Пикник в «Алуетт» можно было скорее назвать банкетом на свежем воздухе. Длинные столы, покрытые белыми скатертями, лучшее столовое серебро, фрукты, пирожки, холодные супы, мясное и рыбное ассорти. Квартет музыкантов, играющих под кустом магнолии, вереницы колясок и карет в стороне.

Мужчины, солидно переговаривающиеся о политике, их супруги, сплетничающие о помолвках, свадьбах, рождениях и смертях. Юные повесы, ухаживающие за молоденькими девушками в легких муслиновых платьицах, дети, бегающие по саду.

Мама Рэйчел присматривала за Эмилией, а Холлис, предоставленная на некоторое время самой себе, присела на скамеечку под дубом и стала задумчиво наблюдать за Романом Превестом. На ее губах блуждала загадочная улыбка. Она откровенно любовалась его все еще крепким телом, стройными ногами. Холлис смотрела, как он беседует с ее отцом и Барретом Форбсом, как заботливо наклоняется над инвалидным креслом своей несчастной жены Юджин, как здоровается с тетей Дульсиной и сестрами Фонтейн.

Холлис было плевать на супругу Романа Юджин, которая придерживалась теории, что леди всегда должна быть в центре внимания. И если ты не можешь привлечь мужчину красотой, привлекай настойчивостью, требуй внимания к своей персоне, будь надоедливой, больной если нужно… Глупо.

Холлис задумалась. Она была готова к тому, что на пикнике ей, возможно, придется скучать, но сейчас вдруг у нее появилась идея. Роман, казалось, был чрезвычайно занят уходом за своей больной супругой, но он прекрасно знал, что Холлис тоже пришла на пикник и наблюдает за ним.

«Мужчинам следует носить кринолины, — усмехаясь, подумала она. — А то зачастую непонятно, как они к тебе относятся и что думают».