Тайна «Прекрасной Марии» - Страница 104

104

— Черта с два, — взвился Дэнис, когда его отец, в сопровождении еще нескольких человек, ушел. — После всех усилий, затраченных моим отцом, этот ублюдок собирается победить.

Он стоял сжав зубы, а Баррет тем временем с удовольствием смотрел на Дэниса, несмотря на всю свою любовь и симпатию к Полю, наслаждаясь переменой, произошедшей в спокойном и уравновешенном Дэнисе.

— Боюсь, тут уж ничего не попишешь, — заключил Баррет.

Приняв решение, Дэнис посмотрел на Баррета, и в его глазах мелькнул огонек.

— Не зарекайся.

Он поднял пальто и швырнул его.

— Встретимся на причале, где сдаются лодки в прокат.

Когда Дэнис выскочил из комнаты, Баррет надел пальто. Он и понятия не имел, что было у Дэниса на уме, но что бы то ни было, он не хотел этого пропустить.

Когда он прибыл на причал, он увидел Дэниса и еще одного демократа, которого ему представили как Пьера ля Форше, сдерживающих пытавшихся попасть на ветхий пароходик мужчин.

На борту полустертыми буквами было написано «Байо Росе», а из рубки наверху высовывалось смуглое любопытствующее лицо хозяина — капитана Овида Лондри. Он беседовал с двумя другими людьми — штурманом и боцманом, которых Дэнису представили как родственника, женившегося на сестре Олесии и племянника по материнской линии Тес Джо.

Тес Джо снял кепку и во всеуслышание заявил, что у него тоже есть лодка, хорошая лодка, только немного староватая, но арендовать ее можно. Баррет посмотрел на нее и еще на одну, которая принадлежала родственнику, женившемуся на Олессии, с содроганием и подумал, что если ему придется принять участие в этой экспедиции, то он, пожалуй, выберет Лондри и его «Байо Росе», которая хотя бы внешне выглядела так, как выглядит нетонущая лодка.

Пьер ля Форше начал пробиваться сквозь толпу, оттесняя людей к лодкам. Он нашел где-то нескольких подручных, которые периодически исчезали и появлялись вновь, приводя с собой еще больше народа. Когда, наконец, «Байо Росе» отошла от причала в сопровождении двух других судов, она была забита до отказа и на ней, широко улыбаясь, стоял Дэнис.

Новый Орлеан был таким местом, где политика предполагала живое воображение — то, что в других местах, в основном, не было необходимо. Но в данном случае Баррет был озадачен.

— Я сомневаюсь, спрашивать или нет, — произнес он, — но, черт побери, ты можешь объяснить, что ты делаешь?

— Набираю голоса там, где от них есть польза, — ответил Дэнис. — Все равно в пределах этого города мы проиграли.

— Ты хочешь сказать, что можешь голосовать где угодно?

— Конечно, в любом месте в пределах этого графства, — весело ответил Дэнис, — а графство Орлеана включает в себя четыре прихода, а в Плакеминском приходе есть несколько избирательных участков, где были бы рады, если голосовать пришла хотя бы лягушка.

— Да, но если Беккерель имеет большинство в Новом Орлеане, то я все равно не вижу смысла.

— В том-то вся и прелесть, — опять рассмеялся Дэнис, — выигрывает тот, за кого проголосует большее количество избирательных участков. В правилах о проведении выборов ничего не сказано о том, что победитель должен набрать большинство голосов.

Баррет задумчиво оценивал все это, пока «Байо Росе» шла вниз по реке. За поворотом, который назывался «Английский Изгиб», заканчивался приход Орлеана и начинался Плакеминский. По площади этот приход был самым большим в графстве Орлеан, но самый малонаселенный. Это была земля чистой воды, болот, открытого пространства у залитых солнцем смоляных залежей. Те немногие деревья, которые росли здесь, по форме напоминали древесных демонов, необходимых, чтобы напоминать путешественникам, в чьи владения они вторглись. Здесь часто бывали торнадо и ураганы. Дэнис откровенно уверил Баррета, что в этих землях не жил никто, кроме местных жителей, так как частые ураганы оставляли после себя все вывороченным, разодранным или утопленным, а эти люди в любом случае плавали по воде.

Первая остановка этой процессии была в Вудвилле, прямо сразу после границы прихода. Здесь они высадили 200 человек для определения статуса большинства, поскольку место находилось вблизи Нового Орлеана. На следующей остановке после длительных споров между Дэнисом, ля Форше и Овидом Лондри, решено было высадить только пятьдесят человек, так как по словам Лондри, после смерти Алека Тибодо и закрытия всех его лавок, сюда никто носа не кажет. Баррет решил, что здание с плоской крышей и надписью, которую невозможно было прочесть, и была той большой лавкой. В поле зрения не было ничего более крупного.

Члены демократической партии продолжали свое путешествие, высаживаясь небольшими группами в Поверти Поннт, Форте Святого Филиппа, Форте Джексон, и в каждой мало-мальской деревушке, большинство из которых представляли собой несколько ветхих домишек, построенных на сваях и возвышающихся над болотом.

Видя, что его пассажиры забеспокоились, Лондри объявил, что время обеда уже подошло, и подозвал проплывающую мимо лодку с креветками, которая, по его словам, принадлежала еще одному его родственнику во втором или третьем колене по дедовской линии. Дэнис подумал, что у этого человека родственников, как у зайца. Но он был твердо уверен, что хочет закончить эту поездку в Бемуе, в устье реки, и после этого получить в рыбацком доме порцию риса с креветками и томатами, поданными в котелке женой рыбака, а также домашнего чертовски крепкого виски, который вышибал бы слезы из глаз.

Так он и сделал, отблагодарив хозяйку пятидолларовой купюрой, которую засунул ей за блузку между сочных женских грудей, пока муж был занят другими делами. Потом он отблагодарил ее с французской галантностью за ее кулинарные способности и купил у хозяина еще три кувшина виски. Дорога домой была длинной.

104